Лексический повтор – повторение одного и того же слова, словосочетания. Путем повторения слова в тексте выделяется ключевое понятие.

В качестве иллюстрации приведем пример из стихотворения-песни Б. Окуджавы:

Вы слышите: грохочет барабан.

Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней.

Уходит взвод в туман, в туман, в туман.

А прошлое ясней, ясней, ясней.

Комментируя эти строки искусствовед Ю.М. Лотман обращает внимание на то, что повторение слова в тексте вовсе не обозначает механического удвоения, дублирования одного и того же понятия, смысла. В основном повтор передает очень сложные, тонкие смысловые нюансы. Вторая строка совсем не означает попрощаться дважды. В зависимости от интонации чтения она может означать: «Солдат, торопись, взвод уже уходит». Или: «Солдат, прощайся с ней, прощайся навсегда, ты ее больше никогда не увидишь». Или: «Солдат, прощайся с ней, со своей единственной». Поэт не избрал ни одну из наших расшифровок именно потому, что его способ выражения включает все эти смысловые оттенки. Разновидностями лексического повтора являются анафора и эпифора.

Анафора – повторение слов или группы слов в начале смежных строк стихотворного текста или в начале смежных предложений текста прозаического.

Жди меня, и я вернусь,

Только очень жди.

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

(К. Симонов)

Эпифора – повторение слов или словосочетаний в конце строк или предложений:

О тебе хочу думать – думаю о тебе,

О тебе не хочу думать – думаю о тебе,

О других хочу думать – думаю о тебе,

Ни о ком не хочу думать – думаю о тебе.

На­рушение смысловой сочетаемости слов. В любом предло­жении слова связаны не только грамматически, но и по смыс­лу. Вот почему с точки зрения сугубо грамматической сочетание облокотиться головой вполне возможно, как образованное по существующей в языке модели гл. + сущ. в тв. пад. (покачал головой, дернул плечом). С точки зрения смы­словой такое словосочетание в русском языке невозможно. Таким образом, существует закон смысловой совместимости слов. Нарушение его ведет к смысловым нелепостям.

Однако в художественной литературе нарушение лекси­ческой сочетаемости может быть использовано как стилис­тический прием, в частности для создания комического эф­фекта. Так, множество примеров можно найти в шутливых афоризмах: Трудно прощать чужие недостатки, но еще труднее прощать чужие достоинства; Гения признали за живо. Прием несочетаемости делает яркими и броскими за головки статей, фильмов, книг: «Воспоминание о буду щем», «Жанр, обреченный на успех», «Наедине со всеми». На приеме нарушения лексической сочетаемости слов обычно построены забавные детские стишки-путаницы.

Антономасия – вид метонимии, троп, состоящий в употреблении собственного имени в значении нарицательного. С этим приемом мы встречаемся, когда, например, называем сильного мужчину Геркулесом, хвастуна или лгуна – Хлестаковым, злую женщину – мегерой. Образное значение обычно придается именам литературных героев – Скалозуб, Молчалин, обломов, Плюшкин, Отелло.

Давно замечено, что «каждое слово, помимо своего основно­го значения, многочисленнейшими нитями связано с целым рядом образов и эмоций, которые легко всплывают при оценке слова с точки зрения его выразительности. Многие авторы называют этот эмоционально-образный клубок, опу­тывающий слова, «обертоном слова».

Наиболее отчетливо и ясно осознается этот сложный «шлейф» поэтических ассоциаций при анализе слов, кото­рые в художественной речи (особенно в поэтической) вы­полняют особую функцию. Их переносное значение не со­всем обычно: за словом скрыт определенный поэтический символ. Это так называемая поэтическая лексика, куда обычно включают устойчивые традиционно-поэтические метафоры, слова-символы, поэтизмы (некоторые старосла вянизмы, поэтические архаизмы, «высокие слова», каки ми, например, насыщено стихотворение Пушкина «Про рок»).

Каждый язык содержит определенное количество таких слов и словосочетаний с традиционно символическим содержанием. Примерно 20% слов из этой группы в русском языке связаны с древними славянскими символами. Из поколения в поколение они передавались в песнях, былинах, а позднее стали появляться в произведениях индивидуального литературного творчества.

Так, дождь в народных произведениях - символ печали, слез (вспомним русскую народную песню «На улице дождик, дождик...»). Этот символ находим и в произведениях русских поэтов:

Не осенний частый дождичек

Брызжет, брызжет сквозь туман:

Слезы горькие льет молодец

На свой бархатный кафтан.

(А. Дельвиг)

Кукушка - славянский символ одинокой тоскующей женщины. «Не кукушка во сыром бору куковала, а жена горевала»,- поется в русской народной песне. В «Слове о полку Игореве» Ярославна сравнивается с зегзицею («ку­кушкой»). Позднее этот символ перешел в произведения поэтов и писателей, где это слово получило еще одно значе­ние - одиночество, тоска.

То не кукушка в роще темной

Кукует рано на заре -

В Путивле плачет Ярославна,

Одна на городской стене.

(И. Козлов)

Поэты XIX - начала XX в. использовали не только на­родную символику, но постоянно обогащали образную сис­тему своих произведений символами античной и христиан­ской литературы. Например, существительное радуга поми­мо своего прямого значения имело и символическое - «на­дежда, вера в благополучие» (связано с библейской леген­дой о том, что после всемирного потопа Бог поставил на небе радугу как знак договора с Землей о том, что больше не будет потопа). Змея {змей, змии) - христианский сим­вол дьявола - тоже очень употребительный поэтический символ в произведениях художественной литературы.

О люди! все похожи вы

На прародительницу Еву:

Что вам дано, то не влечет,

Вас непрестанно змий зовет.

К себе, к таинственному древу.

(А. Пушкин)

Исключительно важная роль в русской поэзии принадле­жит образам деревьев, что, конечно, связано с природой Рос­сии, многовековым земледельческим укладом жизни русско­го народа. Почти за каждым названием деревьев, распростра­ненных на Руси, закрепился особый символ, поэтический смысл. Учеными установлено, например, что чаще всего поэты обращаются к образам сосны, дуба, ивы, ели, рябины, тополя, клена и липы. Но, разумеется, особое пристрастие русская поэзия имеет к березе. Поэтический культ ее начина­ется с первой половины XIX в. и достигает своей кульмина­ции в творчестве Есенина. В генетической памяти русского народа отложилась и закрепилась своеобразная поэтическая ассоциация, которая угадывается за существительным береза: это не только определенная порода лиственных деревьев, но и поэтический символ России, образ Родины, «русское дерево». Именно так воспринимается береза по мере развития национального самосознания русского народа.

Синонимы – основа такой стилистической фигуры, как градация – расположение ряда слов (обычно синонимов, языковых или контекстуальных) по степени нарастания или ослабевания их смыслового или эмоционального значения:

Что-то неуловимо восточное было в его лице, но седой дремучести светились, горели, сияли огромные голубые глаза.

(В. Солоухин)

Через двести – триста лет жизнь на Земле будет невообразимо прекрасной, изумительной.

(А. Чехов)

В качестве наиболее ярких и распространенных стилистических приемов из экспрессивного использования антонимов называют обычно антитезу и оксюморон.

Антитеза – стилистическая фигура контраста, резкого противопоставления понятий, положений, образов, состояний и т.п. в художественной речи. Средствами структурного противопоставления могут быть и противительные союзы (а, но), и интонация, или только интонация:

Со всеми буду я смеяться,

А плакать не хочу ни с кем.

(М. Ю. Лермонтов)

Оксюморон – еще одна стилистическая фигура, в которой наблюдается необычное соединение слов, противоречащих друг другу, логически исключающих друг друга, а значит, часто находящихся в антонимических отношениях: честный вор, бесчувственная эмоциональность, громкая тишина, хилый силач, живой труп.

Смысловые контрасты, усиливающие образность текста, особенно характерны для стихотворных произведений, которые отличаются особой концентрацией мыслей и эмоций, выраженных в предельно лаконичной форме:

Порой влюбляется он страстно

В свою нарядную печаль.

(М. Лермонтов)

О как мучительно тобою счастлив я!

(А. Пушкин)

Эпитет называет существенный признак явления, дает ему образное определение. Эпитетом чаще всего бывает прилагательное: под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит. Эпитеты прибавляют к явлениям нечто важное для их понимания, дают возможность нам зрительно представить себе картину и проникнуться определенным настроением.

Эпитетами могут быть слова в прямом значении (под голубыми небесами), а могут – в переносном. Например. Лермонтов называет Кавказ «седым» - это прилагательное употреблено в переносном значении: снеговые вершины похожи на седины, перенос значения основан на сходстве. Такие эпитеты называют метафорическими . Постоянными эпитетами называют прилагательные в народно-поэтических произведениях: море синее, белы рученьки, чисто поле, уста сахарные.

Сравнение - изобразительное средство языка, основанное на сопоставлении одного явления (оно на­зывается предметом, или объектом сравнения) с другим (оно называется образом, или средством сравнения). Например: Дружба - как стекло: разобьешь - не сложишь. Свойства явления, которое служит образом - стекло, переносятся на предмет сравнения - дружба, что позволяет наглядно пока­зать его существенный признак, передать мысль, причем не в логическом умозаключении, а в ярком образе.

Вспомним, какими способами выражается сравнение:

1) сравнительным оборотом с союзами как, будто, как будто, как бы, словно, что, точно: Труслив как заяц; Недозрелый умок, словно вешний ледок; Дурака учить - что воду решетом носить;

2) придаточным сравнительным в сложноподчиненном предложении: Мечется, словно горячих углей в сапоги на­сыпали;

3) существительным в творительном падеже: Нос крюч­ком, борода клочком;.

4) существительным в роли именного сказуемого: Слово - серебро, молчание - золото;

5) сравнительной степенью прилагательного или наре­чия: Совет дороже денег;

6) наречием с приставкой по- и суффиксами -ому-, -ему-, -и-: Он крест кладет по-писаному, поклоны ведет по-ученому;

7) оборотом со словами: подобно, похож, кажется, напо­минает и др.: Без работы день годом кажется; Веселая песня подобна крылатой птице: уносится далеко, далеко;

8) фразеологизмом: Похожи как две капли воды;

9) параллелизмом: Много звездочек на небе, Только месяц не взошел; Много парней на беседе, Только милый не при­шел;

10) отрицательным сравнением: Не былинушка в чис­том поле зашаталася, зашаталася бесприютная моя го­ловушка.

Один из видов сравнения - параллелизм , образ, возни­кающий от сопоставления рядом стоящих предложений, и построении которых есть сходство. Вдумаемся в двусти­шие:

Не морозом ретивое сердце познобило, -

Познобило сердце тоской-кручиною.

Человеческое чувство {тоска-кручина) сравнивается с явлением природы, а отрицательная частица говорит: это не то же самое, но похожее - части сложного предложения соотносятся по смыслу и как сравнение, и как антитеза. При этом фразы построены сходно: оба простых предло­жения - безличные, а порядок слов в них зеркальный: два дополнения (одно с определением), сказуемое - сказуемое, два дополнения (одно с приложением). Сходство усиливает­ся также лексическим повтором: сердце познобило - по­знобило сердце.

В параллелизме возникает единый художественный об­раз, который позволяет представить конкретную картину, окрашенную эмоцией, увидеть сходство непохожих явле­ний. Параллелизм может быть как отрицательным (его на­зывают отрицательным сравнением ), так и по­ложительным. Приведенный выше пример параллелизма – именно отрицательный параллелизм.

Тавтологическое сравнение – сравнение, в основе которого лежит повтор:

По улице текла детская кровь, похожая на … детскую кровь. Тавтологическое сравнение здесь подчеркивает весь ужас картины, говорит о том, что детскую кровь нельзя ни с чем сравнить, потому что подобного ей по ужасу ничего не может быть.

Сравнение может строиться на сопоставлении явлений по целому ряду признаков. Это развернутое сравнение. Таково, например, стихотворение Е.А. Баратынского:

Чудный град порой сольется

Из летучих облаков,

Но лишь ветр его коснется,

Он исчезнет без следов.

Так мгновенные созданья

Поэтической мечты

Исчезают от дыханья

Посторонней суеты.

Первое четверостишие, будучи самостоятельной картиной, служит образом в развернутом сравнении, предмет которого – созданья поэтической мечты.

Метафора - (от греч. metaphora - перенос) - вид тропа: переносное знание слова, основанное на уподоблении одного предмета или явления другому; скрытое сравнение, построенное на сходстве или контрасте явлений, в котором слова "как", "как будто", "словно" отсутствуют, но подразумеваются. Разновидностями М. являются:

1. Олицетворение - уподобление живому существу:

Сквозь волнистые туманы

Пробирается луна

А.С. Пушкин

2. Овеществление - уподобление предмету:

Гвозди б делать из этих людей:

Крепче б не было в мире гвоздей

Н.С. Тихонов

Аллегория - вид иносказания (наряду с эзоповым языком и символом): изображение абстрактного понятия или явления через конкретный образ. Э то конкретный предмет, существо, изображенные в художественном произведении и представляющие названное понятие или явление. Так, в баснях, сказках трусость часто воплощается в образе Зайца, хитрость - Лисы и т. п. Старость нередко аллегорически воплощают в образе осени, вечера или заката. Аллегория может лежать в основе образной системы целого произведения (например, "Арион" А.С. Пушкина). Связь аллегории с обозначаемым понятием более прямая и однозначная, чем у символа. Аллегория выражает в основном строго определенный предмет или понятие, при этом связь между образом и понятием, изображением и его смыслом устанавливается по аналогии.

Гипербола (от греч. hyperbole - преувеличение, излишек ) - вид тропа: чрезмерное преувеличение чувств, значения, размера, красоты и т. п. описываемого явления. Может быть как идеализирующей, так и уничижающей. Например:

Поэзия –

та же добыча радия.

В грамм добыча,

в год труды.

Изводишь

единого слова ради

Тысячи тонн

словесной руды.

(В. Маяковский).

Литота - (от греч. litotes - простота, малость, умеренность ) - вид тропа, противоположный гиперболе: художественное преуменьшение величины, силы, значения явления или предмета ("мальчик с пальчик", "мужичок с ноготок").

Ирония - в ид тропа: оборот, в основе которого лежит контраст видимого и скрытого смысла высказывания, создающий эффект насмешки:

Уселся он [Онегин] с похвальной целью

Себе присвоить ум чужой;

Отрядом книг уставил полку...

(А.С. Пушкин);

вопрос «Откуда, умная, бредешь ты, голова?» (И.А. Крылов) обращен к ослу.

Парадокс (от греч. paradoxos - странный, неожиданный, противоречащий здравому смыслу ) - суждение, высказывание, отличающееся глубиной мысли, но противоречащее традиционным понятиям и представлениям, расходящееся со здравым смыслом или даже опровергающее его. Нередко парадокс имеет форму афоризма, игры слов, каламбура или остроты: "Чем меньше женщину мы любим, // Тем легче нравимся мы ей" (А.С. Пушкин); "Единица - вздор, единица - ноль" (В. Маяковский); "Тише едешь - дальше будешь" (пословица).

Гротеск - (от итал. grottesco - причудливый) - вид комического: нарушающее границы правдоподобия изображение людей, предметов или явлений в фантастически преувеличенном, уродливо-комическом виде. Гротеск основан на совмещении реального и нереального, ужасного и смешного, трагического и комического, безобразного и прекрасного. Гротеск отличается от прочих разновидностей комического (юмора, иронии, сатиры и т. п. тем, что смешное в нем не отделяется от страшного, что позволяет автору в конкретной картине показать противоречия жизни и создать остросатирический образ. Примерами произведений, в которых для создания сатирического образа широко используется гротеск, могут служить "Нос" Н.В. Гоголя, "История одного города", "Как один мужик двух генералов прокормил" М.Е. Салтыкова-Щедрина, "Прозаседавшиеся", "Баня, "Клоп" В. Маяковского.

А логизм (от греч. ἀ - частица отрицания и λογισμός - рассудок, разум - неразумное, нелогическое) - стилистический прием, близкий к оксюморону; умышленное нарушение в литературном произведении логических связей с целью подчеркнуть внутреннюю противоречивость данного положения (драматического или комического). В стихотворении молодого Маяковского «Себе любимому» поэт, описывая тяжелое чувство неразделенной любви, тоски и бесприютности, говорит:

Где для меня уготовано логово?
Если б был я
маленький
как великий океан ,
на цыпочки б волн встал.
Приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне
такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо !
О если б я нищ был !
Как миллиардер !
Что деньги душе?
Ненасытный вор в ней.
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех калифорний.
Если б быть мне косноязычным
как Дант
или Петрарка !
Душу к одной зажечь!
Стихами велеть истлеть ей!
...О если б был я
тихий
как гром ,
ныл бы,
дрожью б объял земли одряхлевший скит...

С другой стороны, на алогизме строятся стихи шуточного или юмористического характера (например, басни и афоризмы Козьмы Пруткова). Известны фольклорные стихи, в которых формально соблюдена синтаксическая правильность, но все понятия взаимно переставлены, что приводит к комическому эффекту:

Ехала деревня
Мимо мужика.
Вдруг из подворотни
Лают ворота.
Тпр! - сказала лошадь,
А мужик заржал.
Лошадь пошла в гости,
А мужик стоял...

Лексические и стилистические средства выразительности. Лексический повтор

Звуковые (рифма, строфа, стопа, элементы звукозаписи) и словообразовательные (повтор слов одной и той же словообразовательной модели, однокоренных слов и т. п.) - эти виды языкового повтора обладают сильным эмоциональным воздействием на читателя, слушателя. Лексический повтор (повторение одного и того же слова, словосочетания) отличается мощным эмоциональным зарядом. В поэтическом произведении лексический повтор сочетается с синтаксическим и становится средством создания поэтического подтекста, которое углубляет содержание высказывания. Например, отрывок из стихотворения-песни Б. Окуджавы

Вы слышите: грохочет барабан.

Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней.

Уходит взвод в туман, туман, туман .

А прошлое ясней, ясней, ясней…

Комментируя эти строки, обращаем внимание на то, что повторение слова в тексте вовсе не обозначает механическое удвоение, дублирование одного и того же понятия, смысла. Здесь повтор передает очень сложные, тонкие смысловые нюансы. Второй стих совсем не означает попрощаться дважды. В зависимости от интонации чтения он может означать: «Солдат, торопись прощаться. Взвод уже уходит». Или: «Солдат, прощайся с ней, прощайся навсегда, ты её больше не увидишь». Или: «Солдат, прощайся с ней, со своей единственной». Но никогда: «Солдат, прощайся с ней, еще раз прощайся с ней». «Уходит взвод в туман, туман, туман» - может быть расшифровано: «Взвод уходит в туман, всё дальше, он скрывается из виду». Оно может быть расшифровано и другим образом, но никогда чисто количественно: «Взвод уходит в один туман, затем во второй и в третий». Точно также и последний стих может быть истолкован: «А прошлое все больше проясняется», «а прошлое все более понятно» и т.д. Поэт не избрал ни одну из расшифровок потому, что его способ выражения включает все эти понятийные оттенки. Достигается это постольку, поскольку, чем текстуально точнее повтор, тем значительнее смыслоразличительная функция интонации, которая становится единственным дифференциальным признаком в цепочке повторяющихся слов. Еще примеры повторов:

Не волнуйся, не плачь, не трудись,

Сил иссякших и сердца не мучай.

Ты жива, ты во мне, ты в груди,

Как опора, как друг и как случай.

(Б. Пастернак)

Зовет меня, зовет твой стон.

Зовет и к гробу приближает.

(Г. Державин)

В последних двух строках повторяется глагол «зовет». Нам представляется, что если в первом случае «зовет меня» передает общее ощущение зова какой-то силы, может быть, зова свыше, неодолимого зова, то при повторе конкретизируется и расшифровывается понятие зова как стона, стона чего-то неотвратимого, печального, а далее контекстуально поясняется, что это зов приближения конца. Эту неизбежность чувствует и очень тонко передает автор.

Еду, еду в чистом поле;

Колокольчик дин-дин-дин...

Страшно, страшно поневоле

Средь неведомых равнин! (А. Пушкин)

В отрывке стихотворения Пушкина повтор передает не статику, а ощущение движения, однако монотонность движения выражается звуками колокольчика «дин-дин-дин». Мы ощущаем, что монотонность, однообразие - это не скука, а скорее движение в бесконечность, в неведомое, чему нет конца. Все это наводит страх, - страх поневоле.

Да не робей за отчизну любезную…

Вынес достаточно русский народ,

Вынес и эту дорогу железную-

Вынесет все, что Господь ни пошлет! (Н. Некрасов)

В первой строке четверостишия мы наблюдаем обобщение - тезис-призыв: не бояться, не волноваться за отчизну. Далее поясняется в повторе слов вынес - вынесет, с их помощью передается будущее в значении настоящего и предстоящего. Много пришлось вынести русскому народу, народ стойкий, вынесет все, любые тяготы.

Но идет пехота

Мимо сосен, сосен,

Сосен без конца.

(В. Луговой)

А на левом с ходу, с ходу

Подоспевшие штыки

Их толкали в воду, в воду.

А вода себе теки… (А. Твардовский)

Вот оно, мое веселье пляшет,

И звенит, звенит , в кустах пропав.

И вдали, вдали призывно машет

Твой узорный, твой цветной рукав.

(А. Блок)

Следует отметить, что в поэтических произведениях используются разные виды лексического повтора. Основные из них -- анафора и эпифора . Приведем несколько примеров лексической анафоры , то есть повторения слов или группы слов в начале смежных строк поэтического текста:

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди ,

Жди , когда наводят грусть.

Желтые дожди,

Жди , когда снега метут,

Жди , когда жара,

Жди , когда других не ждут,

Позабыв вчера.

(К. Симонов)

Лениво дышит полдень мглистый,

Лениво катится река.

И в тверди пламенной и чистой

Лениво тают облака.

(Ф. Тютчев)

Я -- страница твоему перу.

Все приму.

Я - белая страница.

Я -- хранитель твоему добру:

Возвращу и возвращу сторицей.

Я -- деревня, черная земля

Ты мне -- луч и дождевая влага.

Ты -- Господь и Господин

А я -- Чернозем и белая бумага! (М. Цветаева)

В стихотворении Цветаевой противопоставляются я и ты . Я (многократный повтор «я») - это песчинка, в море подобных, созданных Господом и ведомых им. Я - лишь исполнитель воли Всевышнего, есть ощущение предопределенности событий, жизни. Я - tabula rasa (лат.) Руссо. Я - белая страница. Ты - ваятель. И если я принимаю добро, то возвращаю его сторицей т.е. вдвойне. Но если я не исполню твои заповеди, то конечно жизнь может преподнести неприятности, стать сложной. Здесь много сравнений. Автор сравнивает себя с черной землей, черноземом или как писатель с чистым листом - белой страницей. Господь - это луч, хранитель добра, дождевая влага. Как он распорядится, от этого зависит жизнь, пребывание на земле.

Эпифора (греч. ept «после» + рhoros «несущий») -- повторение слов или словосочетаний в конце строк. Этот стилистический приём часто используется в поэтической речи.

Милый друг, и в этом тихом доме

Лихорадка бьет меня.

Не найти мне места в тихом доме

Возле мирного огня! (А. Блок)

Своеобразным видом лексического повтора является повтор-подхват, повтор-стык , когда второе полустишие каждой нечетной строки повторяется как первое полустишие последующей четной.

Я мечтою ловил уходящие тени ,

Уходящие тени угасавшего дня.

Я на башню всходил, и дрожали ступени ,

И дрожали ступени под ногой у меня.

И чем выше я шел, тем ясней рисовались ,

Тем ясней рисовались очертанья вдали,

И какие-то звуки вокруг раздавались ,

Вокруг меня раздавались от Небес и Земли.

Чем я выше всходил, тем светлее сверкали ,

Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,

И сияньем прощальным как будто ласкали ,

Словно нежно ласкали отуманенный взор.

И внизу подо мною уже ночь наступила ,

Уже ночь наступила для уснувшей Земли,

Для меня же блистало дневное светило ,

Огневое светило догорало вдали.

Я узнал, как ловить уходящие тени ,

Уходящие тени потускневшего дня,

И все выше я шел, и дрожали ступени ,

И дрожали ступени под ногой у меня.

(К. Бальмонт)

Повторы в этом стихотворении отчасти несут иллюстративную функцию: создается впечатление тяжелого переступания со ступеньки на ступеньку башенной лестницы. Но главное в том, что эти повторы выделяют и укрепляют в сознании читателя главную тему -- движение-преодоление. Нередко используются повторы целых предложений или больших обособленных групп, например,

Спит не спит , лежит Никита ,

Слышен скрип и хруст травы.

Глухо тукают копыта

Возле самой головы...

Спит не спит , лежит Никита ,

Сказку бережно ведет...

Спит не спит Никита , дремлет

С картузом под головой.

Теплым телом греет землю

Под примятою травой. (А. Твардовский)

Анафора - это конкретная разновидность лексического повтора ни в коем случае не только лексического.

Ана́фора или единоначатие (др.-греч. ἀναφορά - приписывание, средство к исправлению ) - стилистическая и риторическая фигура, состоящая в повторении сродных звуков, слова или группы слов в начале каждого параллельного ряда, т.е. в повторении начальных частей двух и более относительно самостоятельных отрезков речи (полустиший, стихов, строф или прозаических отрывков) . Звуковая анафора составляет особенность аллитерационного стиха, но она встречается иногда и в метрических стихах (см. ниже):
Анафора звуковая

Повторение одних и тех же сочетаний звуков:

Грозой снесённые мосты,
Гроба с размытого кладбища"

Пушкин А.С.

Анафора морфемная

Повторение одних и тех же морфем или частей слов:

Чёрноглазую девицу,
Чёрногривого коня!..

Лермонтов М.Ю.

Анафора лексическая

Повторение одних и тех же слов:

Не напрасно дули ветры,
Не напрасно шла гроза.

Есенин С.А.

Анафора синтаксическая

Повторение одних и тех же синтаксических конструкций:

Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь моим мечтам.

Пушкин А.С.

Анафора строфическая

З е м л я!..
От влаги снеговой
Она еще свежа.
Она бродит сама собой
И дышит, как дежа.
З е м л я!..
Она бежит, бежит
На тыщи верст вперед,
Над нею жаворонок дрожит
И про нее поет.
З е м л я!..
Все краше и видней
Она вокруг лежит.
И лучше счастья нет, - на ней
До самой смерти жить.
З е м л я!..
На запад, на восток,
На север и на юг...
Припал бы, обнял Моргунок,
Да нехватает рук...

Твардовский А.Т.

Возможны обьединения вышеперечисленных типов анафор. Например:

Строфико-синтаксическая анафора

Пока не жаждет пулемет
Распотрошить людскую гущу,
Живет и здравствует омет
Средь мельниц, урожай жующих.
Пока не страждет командарм
Рассечь врага одним ударом,
Амбары полнятся недаром
Полей золотоносным даром.
Пока не скажет вражий гром
Свое вступительное слово,
В полях не может быть иного
Ловца пространств, чем агроном.

Тихонов Н.С.

Ритмическая анафора

Очень редкий приём - использование ритмической анафоры. В приводимом ниже стихотворении ритмическая А. заключается в паузировании третьей доли амфибрахической стопы в четных стихах:

Све|ча наго|рела. Порт|реты в те|ни. /\
Си|дишь /\ при|лежно и | скромно ты.| /\ /\
Ста|рушке зев|нулось. По | окнам ог|ни /\
Про|шли /\ в те | дальние | комнаты.| /\ /\
Ни|как кома|ра не про|гонишь ты | прочь, - /\
По|ет /\ и к свету все | просится |. /\ /\
Взгля|нуть ты не | смеешь на | лунную | ночь, /\
Ку|да /\ ду|ша переносится...| /\ /\

Анафору можно рассматривать как один из видов слитного предложения. В качестве формы связи частей предложения и целых предложений анафора встречается в старо-германской поэзии и образует особую строфу «анафорический трёхсложник»[источник?]. Часто анафора соединяется с другой риторической фигурой - градацией, то есть с постепенным повышением эмоционального характера слов в речи, например, в Эдде: «Умирает скот, умирает друг, умирает и сам человек».
[источник?] Формы приветствия и прощания чаще всего строятся анафорические (в подражание народному у миннезингеров, трубадуров, также и у поэтов нового времени). Интересно отметить в такой анафоре её историко-культурную подкладку. Уезжающий на чужбину или возвращающийся из далёких стран после длительного отсутствия должен приветствовать отдельно (и именно полной формулой) каждого из домочадцев (и теперь в письмах на родину людей мало-образованных: земной поклон такому-то и земной поклон такому-то и т. д. - каждому родственнику отдельно).
Ещё более важным считалось некогда совершенно одинаковое обращение к богам, чтобы не разгневать ни одного из них, или к властителям, заседающим вместе (например, на суде, военном собрании, на званом пиру), анафора встречается и в прозаической речи, являясь, между прочим, любимым приёмом ораторов.[

Лексический повтор:
всегда ли это речевая ошибка?

Ясно, что не всегда. Ясно хотя бы потому, что лексический повтор (ЛП) часто встречается у классиков.

Например, в «Капитанской дочке» А.Пушкина есть фрагмент, где в монологической речи П.Гринева – в границах одного абзаца (!) – 7 раз повторяется словоформа я, 7 – мы и 5 – Марья Ивановна 1 . Стоит задуматься: а почему? Разумеется, не из-за проблем автора с подбором слов для обозначения повторной, как мы теперь скажем, номинации. Лексический повтор оправдан: а) психологическим состоянием (он взволнован, по его же признанию, он говорит «от полноты сердца»; значит, ему не до изящества фраз в такой ситуации); б) ключевой идеей фрагмента: cостоящей в единстве мы главных героев (отсюда и многократные повторения я, Марья Ивановна, а синтез – мы ). И чуть выше абзац (тут он обратился к Швабрину...) тоже скрепляется лексическим повтором: в пяти строках текста – трижды лексема Швабрин, будто бы и нет для Швабрина иных именований, как одна эта, пробуждающая неприятную ассоциацию.

Да, в художественном тексте мастера лексические повторы – это и средство межфразовой связи (цепной), и средство создания выразительности речи (тон повествования приобретает упругость, взволнованность), и даже бесхитростный способ заострить, актуализировать важный с точки зрения автора смысл, выраженный подтекстно («бросается в глаза» мысль, частично обозначенная посредством лексического повтора).

Готова услышать возражение: мол, то Пушкин, а школьник и не ведает что творит. Допустим, что не ведает. Но учитель, проверяя текст школьника, обязан разобраться в «сотворенном». Кому, как не учителю, исходить из того, что 1) проверяемый текст – результат (произведение!) речемыслительной деятельности и 2) под контролем должны находиться как правильность (соответствие нормам литературного языка на уровне отдельных фраз и на уровне взаимодействия их в тексте), так и коммуникативные качества речи (ясность мыслей, точность словарного воплощения, уместность ... включая выразительность ).

При проверке письменных работ творческого характера (сочинений, изложений) встречаются случаи, когда за ошибку принимается вполне доброкачественный, скажем так, факт речи. Известно, как беспощадно выбраковывает учитель любой лексический повтор в границах абзаца (дословный или транспозитивного текста. Ср.: мальчик / мальчик или мальчик из Москвы / москвич .

Известно также, какие муки испытывает думающий школьник, старающийся – любой ценой, а то посчитают ошибкой – избежать повторений. И когда использованы, кажется, все возможные средства (местоименные замены, синонимы), ученик впадает в отчаяние: сочтут за ошибку.

А как избежать повторной номинации в микротексте, если цепь предложений скрепляется, например, темой «Об авторе комедии “Горе от ума“»? А. Грибоедов – автор комедии – он … А дальше? Обойтись неполным именованием нельзя, т.к. стилистически неуместно: дурной тон, излишняя фамильярность, недопустимая в публицистическом стиле книжной письменной речи. Словосочетание автор пьесы не спасает по той причине, что существительное автор и в предыдущей фразе использовалось. Драматургом назвать А.Грибоедова боязно из-за неточности словоупотребления (во-первых, автор одной пьесы, а во-вторых, жанр – комедия, а не драма). Комедиограф – книжное по окраске слово, но опять-таки лексико-стилистически не вписывается в контекст (по словарю, объем значения – ‘драматург, пишущий комедии’, – шире, чем требуется в этом конкретном случае)...

Замешательство школьника нешуточное. Лимит номинаций объективно исчерпан, а повтора не избежать. Повтор же в данном случае – объективная реальность текстового пространства, необходимое средство межфразовой связи, а не свидетельство бедного, неразвитого лексикона ученика.

Но учитель подчеркивает повторное использование лексики, не считаясь с фактором текста (средство межфразовой связи) и не учитывая мук поиска замены. А почему? Разговор особый. Речь идет либо о профессиональной компетенции (учитель испытывает трудности в понимании природы связного текста, а это сфера знаний лингвистики текста), либо о психологии поведения (позиция «учитель всегда прав» невольно подталкивает к поверхностному, однозначному и даже ошибочному анализу и толкованию факта речи и, разумеется, не в пользу школьника).

Вывод 1. Если повторная номинация используется как средство межфразовой связи и адекватных замен из разряда местоимений и синонимов нет (можно проверить экспериментально с помощью своей речемыслительной деятельности), то нет оснований квалифицировать данный факт речи как ошибочный. Знак Р на полях тетради ученика – фактическая (лингвистическая) ошибка учителя.

Вопрос о спорном толковании лексического повтора в работах учеников касается еще одной сферы лингвистических знаний учителя – стилистики текста.

Можно себе представить, сколько раз бдительное перо учителя скользнуло бы по страничке, окажись в ней такой фрагмент: Говорят, что Россия сердится. Россия не сердится. Россия сосредотачивается.

Трижды повторяется словоформа существительного, два раза – глагольная. Но это не ошибка. Это стилистический прием. Причем очень выразительный, мощный.

На языке терминов стилистическая функция данных повторов заключается в эмфатизации высказывания. Эмфаза – буквально – подчеркнутость, особая выразительность: «выделение в речи важной в смысловом отношении группы слов» (читаем в «Энциклопедическом словаре-справочнике» по культуре русской речи – в академическом издании!) .

Школьник может не знать, а филолог знать обязан, что эмоциональное, взволнованное построение речи, в том числе в публицистическом стиле, не обходится без эмфатического подчеркивания, равно как не обходятся без повтора (повторения) элементов и многие стилистические фигуры. Например, анафора , или единоначалие, – «повторение отдельных слов или оборотов в начале отрывков, из которых состоит высказывание» – традиционное сведение из «Практической стилистики русского языка» Д.Э. Розенталя. А в упомянутом «Энциклопедическом словаре-справочнике» анафора трактуется еще и как «средство создания связности текста, средство внутритекстовой референции» . И параллелизм , будучи стилистической фигурой, частично опирается на повтор лексических элементов (Молодым везде у нас дорога , старикам везде у нас почет (Лебедев-Кумач). И антитеза – как оборот, в котором для усиления выразительности речи резко противопоставляются противоположные понятия, – может питать контекстуальный интерес к повтору, если антонимия создается использованием отрицательной частицы не. Ср.: Россия сердится. Россия не сердится. Россия сосредотачивается.

Попробуйте сохранить антитезу глаголов, но уйти от повтора в анафоре. Местоименная или синонимическая замена проиграет в стилистической выразительности. Контекст утратит упругость, мускулистость смысла. С точки зрения норм словоупотребления все будет вроде бы правильно, ровно, а с точки зрения коммуникативных качеств речи и стилистики текста – невыразительно, потому что отрезок речи лишится сразу трех стилистических фигур (анафоры, параллелизма, антитезы), принципом построения которых является повтор.

Вывод 2. Если лексический повтор используется учениками как средство создания выразительности (учитель-словесник обязан заметить стилистическую фигуру – этого требует его профессиональная компетенция), если стилистическая организация текста в целом (требования функционального стиля, жанра, типа речи) не препятствует использованию выразительности, то нет оснований считать лексический повтор речевой ошибкой. Знак Р на полях тетради ученика в этом случае – фактическая ошибка учителя.

Что же является критерием? Когда лексический повтор – это речевая ошибка? Как известно, ошибка – это немотивированное нарушение нормы. Под нормой понимаем требования со стороны связности и стилистической выразительности, предъявляемые к продукту (и произведению!) речемыслительной деятельности текста.

Знание ключевых понятий связного текста (способов и средств межфразовой связи), а также знание приемов создания выразительности текста, стилистических фигур и сферы их функционирования в речи в том числе, помогут учителю отличить мотивированное использование повтора от немотивированного.

Вывод 3. Если лексическому повтору несвойственна: а) функция межфразовой связи или б) эмфатическая функция, – то его использование в контексте речи нельзя признать мотивированным. Следовательно, есть объективные основания считать лексический повтор речевой ошибкой, свидетельствующей о бедности словаря ученика и неумении найти подходящую по смыслу местоименно-синонимическую замену слова.

ЛИТЕРАТУРА

1. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под общим руководством Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева. М.: Наука, 2003.

2. Розенталь Д. Э . Практическая стилистика русского языка. М., 1977.

1 Пушкин А.С . Избранные произведения. В 2 т. – Т. 2. М.: Худ. лит-ра, 1970. С. 449.

Н.В. МОЗГАЛОВА,
Ивановский госуниверситет

Повтором называется целый ряд речевых фигур, которые основаны на неоднократном использовании каких-то (например, слов, синтаксических конструкций, морфем или звуков) в пределах одного предложения или смыслового отрезка текста. Применяются они с целью сделать высказывание более выразительным.

В зависимости от критериев, лежащих в основе деления, различают несколько видов повторов. Например, во внимание может приниматься тип единиц, которые встречаются несколько раз. Тогда выделяют звуковой, морфемный, синтаксический и лексический повтор.

Следующим критерием служит расположение тех единиц, которые встречаются несколько раз. В зависимости от этого повторы бывают:

• дистантные (когда другие элементы текста стоят между одинаковыми словами, морфемами и т. п.);
• контактные (когда единицы, которые повторяются идут одна за другой).

Важно и то, насколько точно воспроизводится первоначальное слово, звук или конструкция. В зависимости от этого повторы бывают частичные и полные.

На их классификацию также влияет синтаксическая позиция в конкретном отрезке речи (строфе, абзаце, предложении, строке) одинаковых единиц, которые встречаются много раз. Так в случае с упорядоченными повторами она для всех одна и та же. При неупорядоченных синтаксическая позиция не объединяет эти единицы.

В чаще всего применяется именно лексический повтор. Это преднамеренное неоднократное использование единиц речи для придания тексту экспрессивности или акцентирования внимания читателя, слушателя на каком-то определенном моменте. Чем ближе их расположение друг к другу, тем вероятнее, что адресат их заметит.

Сам термин «лексический повтор» уже дает понять, что в этом случае одинаковые единицы, которые встречаются много раз подряд, - это слова. Используют его только тогда, когда говорящий желает лишь в целом отметить применение одних и тех же лексем. Когда же касаются построения повтора, его организации, то используют термины, дающие более точную характеристику. Это, например, стык, эпифора, кольцо, анафора и многие другие.

И в художественном тексте и в лексический повтор играет огромную роль и выполняет несколько функций.

1. Передача монотонности действий, их однообразия.
2. Придание высказыванию ясности, благодаря чему изложение перестает быть туманным, непонятным.
3. Лексический повтор способствует тому, что высказывание приобретает большую эмоциональную силу, она нарастает и повествование становится более напряженным.
4. Подчеркивание, выделение в речи той группы слов, которая несет особую смысловую нагрузку.
5. Длительность и многократность действия тоже помогает выразить лексический повтор. Примеры его использования с такой целью легко найти в фольклоре.
6. Смягчение перехода от одной темы высказывания к другой.
7. Повторение одинаковых единиц делает предложение более ритмичным, приближая его тем самым к стихотворению.
8. Связывание синтаксических конструкций в тексте. Это происходит благодаря особому ритму, образующемуся при повторении словосочетаний или слов.
9. Замедление повествования. Этот прием свойственен для устной народной поэзии. Он не просто замедляет речь, а и помогает придать сказу песенный характер.

Лексический повтор в сочинениях классиков - это средство, помогающее сделать высказывание выразительным, связать между собой фразы (по цепочке), заострить смысл, способ обратить внимание читателя на подтекст. А вот в сочинении школьника он чаще всего принимается учителем за Но всегда ли такое решение мотивированно? Использование лексического повтора в речи нельзя считать оправданным только в двух случаях:

• когда он не служит для связи фраз в тексте;
• когда он не выполняет эмфатическую функцию.

Только на этом основании можно принимать использование лексического повтора за ошибку, которая свидетельствует о том, что словарь ученика очень ограничен и он не в состоянии подыскать слову подходящую замену.